Георгий Новиков* привык ценить простые радости: утренний смех детей, запах домашних пирогов и тихие вечера с женой Ольгой* в их уютном доме в Шахтах Ростовской области.
«Счастлив тот, кто счастлив дома»,
— часто повторял он, проверяя детские тетради после уроков географии, которую преподавал в местной школе. Но последние месяцы это счастье в буквальном смысле давало трещину.
«Оля, что случилось?»
— Георгий замер на пороге, увидев жену, безнадежно трясущую пустой кастрюлей под еле сочащимся краном.
«Опять! — её голос звучал раздраженно. — Полчаса набирала, чтобы суп сварить. А малышей купать? Машу* пришлось обтирать влажными салфетками!»
Георгий молча обнял супругу. За окном дождь щедро поливал огород, а в их трубах вода шла капризными каплями.
Весь их микрорайон из 13 домов жил как на пороховой бочке. Водопровод времён СССР то подавал ржавую жижу, то вовсе «уходил на покой». Соседка баба Таня* в 78 лет таскала вёдра из пруда, молодые матери мыли детей в тазиках с подогретой бутилированной водой.
«Пишем коллективную жалобу!»
— Георгий стучал кулаком по столу на собрании жильцов.
Но в местной администрации лишь разводили руками: «Денег нет, ждите». Ждали три месяца. Ждали полгода. Когда у Ольги от нервов пропало молоко для кормления младшего сынишки Пети*, Георгий понял — так больше нельзя.
«Пап, а правда, что ты в телефоне волшебство ищешь?»
— шестилетняя Маша наблюдала, как отец лихорадочно листал паблики.
«Почти угадала»,
— улыбнулся он. На экране светилась статья: «После обращения к Председателю СК России А.И. Бастрыкину была восстановлена транспортная инфраструктура».
В ту же ночь, укачав Петю, Георгий нашёл специальную группу Следственного комитета «ВКонтакте», которая называлась — Информационный центр. Его сообщение было подробным, с указанием всех пострадавших соседей и фотографией коричневой воды из-под крана.
Продолжение: здесь
