«Не боли, болячка, я – казачка!» – одно из любимых женских присловий на Дону. Какой же она была, донская казачка? Как складывалась ее жизнь на Диком поле?
– В XVII веке донцы вели рыцарский образ жизни, проводя ее в бесконечных походах, войнах, сражениях, набегах. Влюбляться в женщин было позором для казака, – писал донской историк В. Д. Сухоруков. – Это было проявлением слабости. Поэтому женщины не имели влияния на жизнь казаков. В то время деятельность их была ограничена кругом своей семьи и немногими знакомствами с соседками». И хотя семья на Дону появляется уже в первой половине XVII века, но женское население немногочисленно, поэтому многие казаки женятся на своих пленницах: татарках, турчанках, персиянках...Замуж в кругу
Из документов известно, что в зиму 1634–1635 гг. казаки взяли у ногайцев и привезли около 800 женщин и детей с Чубура, а затем 935 женщин и детей с Очаковской косы. В это время у казаков появляется обряд бракосочетания в Кругу, на майдане. Казак со своей избранницей выходил в Круг и просил разрешения у казаков на вступление в брак с этой женщиной. Если Круг давал согласие на этот союз, они становились мужем и женой. Появление этого обряда, прежде всего, связано с тем, что на Дону в это время не было храмов. Черкасский городок был основан в 1570 году, а первая церковь была поставлена в 1652 году, поэтому негде было венчаться. Второй причиной было то, что казаки брали себе восточных женщин, а они все были мусульманками. Чтобы обвенчаться в православном храме, она должна была отказаться от своей веры, принять православие, пройти обряд крещения, и только после этого их могли обвенчать в церкви. На Кругу же это было не обязательным, главное – желание брачующихся.Заключение браков в Кругу также было связано с системой донского самоуправления и ведущей ролью Круга. Общество видело, кого казак брал себе в жены, достоин ли этот союз, сам казак получал новый статус. Он становился семейным и должен был воспитывать достойную смену себе и своим собратьям. Сожительство мужчины и женщины без разрешения Круга считалось прелюбодейным грехом и строго наказывалось, но чаще всего женщине обрезали юбку до колен, что считалось страшным позором, прелюбодеев связывали одной веревкой и в таком виде пускали по улицам казачьего городка.
Заключение брака в Кругу говорило о статусе Круга, принятое здесь решение имело силу закона. В Кругу у казаков заключались не только браки, но и разводы. Развод мог получить не только мужчина, но и женщина в случае неудачного брака, при поддержке общества. Она могла жаловаться на недостойное поведение мужа и найти поддержку. Казачье общество всегда заботилось о вдовах и сиротах и впоследствии ввело в землепользование «вдовий и сиротский пай». После появления храмов на Дону, у казаков какое-то время еще существовал обряд заключения брака в Кругу, это был гражданский союз, а затем шли в храм, где совершалось таинство брака. После церковного освещения брака, получить развод можно было только по решению духовного суда. Тогда, наверное, и появилась пословица «Сведет поп, а разведет гроб».
О матерях-пленницах и смешанных браках напоминают казачьи фамилии: Татаркины, Турчанкины, Турчаниновы, Татарочкины, Туроверовы, Персияновы, Калмычкины, Калмыковы…
Дети, рожденные от казака и восточной женщины, назывались «тумой», отсюда идет и фамилия Тумины, дети, рожденные от казака и не казачки (русской, малороссиянки), назывались болдырями, и фамилия Болдыревых была широко представлена на Дону. Этническое смещение повлияло на внешность казаков.
Низовые казаки были смуглолицыми, кареглазыми, черноволосыми, в верховьях Дона, где было много переселенцев из России, преобладал славянский тип казака. В XVII-XVIII веках практически все жители Дона понимали татарский и турецкий языки, а многие и говорили на них. Но традиция эта уходит из быта донских казаков в XIX веке.
Гордая и вольная
Главой семьи, конечно, был отец, на него ложились все работы, связанные с сельским хозяйством, он участвует в общественной жизни станицы, на плечи матери ложилась вся работа по дому. По мере того как дети подрастали, они помогали родителям, а, женившись, сыновья приводили в дом невесток. Тогда работы перераспределялись: старшая невестка готовила на всех еду, средняя смотрела за детьми и убирала дом, младшая ухаживала за двором и птицей. В отсутствие отца главой семьи становилась мать, которой приходилось выполнять не только женскую, но и мужскую работу: пахать землю, сеять и убирать хлеб, ловить рыбу и многое, многое другое. И отец, и мать пользовались уважением детей, которые обращались к ним только на вы. Но если отец пользовался уважением как глава семьи, то родимая матушка всегда чтилась в казачьем быту. Ее право на любовь покупалось дорогою ценой неустанного труда, трогательной заботой обо всех членах семьи, преждевременной потерей красоты, молодости и здоровья. Все свои силы она отдавала на благополучие своей семьи, воспитывала в своих детях любовь к родной земле, чувство национальной гордости. После ритуала посвящения, который включал ритуальную посадку на коня, мать выводила ребенка в степь ночью и, указывая вверх, говорила ему: «Звезды – глаза дедов и прадедов и всех твоих предков великих. Они неусыпно глядят на твои подвиги, как ты защищаешь свой очаг и свой род». Возрослея, ребенок знал, за каждым его поступком наблюдают глаза его предков. Став воином, он уже не ведал страха.
Историк Г.В. Губарев писал: «Века постоянных боевых тревог выработали в казачке бесстрашную решительность и способность сохранять присутствие духа в моменты неожиданных опасностей. На реке она управлялась с каюком, скакала верхом на коне, ловко владела арканом, луком и самопалом. Умела встать на защиту своих детей, куреней и станиц... Дончиха была женщиной свободной, жившей в обществе, не знавшем рабства и крепостничества. Отсутствие крепостного права и личная свобода, безусловно, повлияли на характер казачки и развили в ней такие черты характера, как самоотверженность, чувство собственного достоинства, умение отстаивать свои интересы и убеждения. А принятие самостоятельных решений (в отсутствии мужа) по тем или иным житейским проблемам требовали от нее разумности, ответственности, смелости и мудрости».
Несмотря на старинное казачье присловье «женщину и коня всегда держат в поводу», казачки по сравнению с женщинами других народов пользовались большей свободой. Образ женщины-казачки в литературе часто искажался. Ее изображали либо бессловесной и покорной, подобно женщинам Востока, либо чересчур вольной в поведении. В. Д. Сухоруков писал: «Не следует преувеличивать размеры женского «волочайства», оно все-таки было исключением из правил, «женский пол на Дону отличался по большей части чистотой нравов».
И глину месить, и шелка носить
Казачки были отменными хозяйками, и этому были важные причины. Они не знали, что такое «барщина» и «оброк», они работали только на себя, на свою семью, поэтому любую работу они делали очень хорошо. Хорошей хозяйкой считалась та казачка, у которой блистал чистотой дом как внутри, так и снаружи. Во дворе обязательно должна быть клумба с цветами. Всегда наготовлена еда, чисто выстирано и правильно повешено на веревке белье, а приходившие в дом пить чай или кофе гости смотрели, нет ли черноты и грязи в том месте, где крепится ручка чайника (наиболее уязвимое место). Вот если казачка соответствовала всем этим требованиям, то про нее говорили, что она хозяйка, додельница, чистотка, и ее дочь сразу брали замуж. Не вычистить курень, выпустить мужа и детей в неопрятном виде на улицу означало для казачки уронить себя в глазах всей честной станицы и своих собственных. Поэтому казачки из кожи вон лезли, но старались содержать дом, двор и семью в идеальном состоянии. Это совсем не значит, что в каждом доме, дворе был идеальный порядок, но, говоря современным языком, это было престижно, это поощрялось казачьим сообществом, и казачки старались соответствовать этим требованиям. Отсутствие крепостного права, личная свобода с одной стороны и военная опасность на раннем этапе истории казачества, длительное отсутствие мужа на войне и военной службе с другой стороны, выковали характер казачки, которому были чужды забитость и покорность, но присущи чувство собственного достоинства, гордость, независимость и властность. Какова же была наружность наших прабабушек? Донской историк В. Д. Сухоруков писал: «Представьте красавиц роскошной Азии, смешанные черты черкешенок, турчанок, татарок, русских, и тогда получите общее понятие о красоте обитательниц Дона. Пламенные черные глаза, щеки, полные свежей жизни, величайшая опрятность и чистота в одежде». Несмотря на тяжелый труд, казачки, как и все женщины, любили наряжаться, были сердечны и кокетливы.
Женщины долго сохраняли одежду тех мест, откуда они пришли.
На нижнем и среднем Дону наибольшее распространение получил в XVII-XVIII веках комплекс женского костюма с кубельком, в котором особенно чувствовалось влияние востока. Верхнее платье – кубелек – по крою и названию напоминало татарское платье камзол. Шился кубелек из дорогих тканей: парчи, бархата, шелка. Кубелек до пояса застегивался серебряными, позолоченными или жемчужными пуговицами. Под низ надевалась рубаха из тонкого полотна или шелка. Как восточные женщины, казачки носили шаровары или шароварцы, сшитые из тонкого полотна или шелка. Выше талии, поверх кубелька надевался пояс-татаур, шитый из бархата и украшенный жемчугом. Богатые казачки носили кованые серебряные пояса. Обувью служили сафьяновые сапожки, украшенные вышивкой на подъеме. Поверх сапожек надевали туфли на невысоком каблуке.
До замужества девушка носила одну косу – символ того, что она одна. Как только она выходила замуж, косу ее расплетали, заплетали две косы и укладывали в узел на затылок, надевали женский головной убор. В основном русские женские головные уборы: повойники, кокошники, кички, некоторые носили восточные тюрбаны.
Как и все женщины, казачки любили носить украшения. В XVIII веке характерными были чикилики – это сетка из крупного жемчуга, которая прикреплялась к ленте, последняя надевалась на голову, и жемчуг ниспадал на лоб. Богатые казачки носили золотые и серебряные браслеты-безелики. Последние – армянской и лезгинской работы – можно было встретить еще в XIX веке на хуторах 2-го Донского округа, а также золотые и серебряные кольца, которые имели свою символику. Серебряное кольцо на левой руке девушки означало, что она на выданье, на правом – просватана. Если кольцо с бирюзой – жених служит, так как этот камень был символом тоски. Два золотых кольца на одном пальце левой руки – вдова (второе кольцо – умершего мужа). «На протяжении почти всей истории казачества тяжело складывалась жизнь казачки на Диком поле. Много страданий пришлось на долю матерей и жен».
Указ Платова
Свидетельством огромного уважения и почтения к матери является установление праздника Дня матери-казачки, который отмечался казаками на православный праздник «Введение Марии во храм» 21 ноября по старому стилю. Ко Дню матери-казачки устраивали донской бал в Петербурге. Он проходил в собрании Армии и Флота, куда приглашались жившие в столице казаки всех войск, студенты, юнкера, офицеры гвардейских полков, штатские сановники, ученые. В программах участвовали казаки-артисты, исполнялись донские песни, танцевали казачьи и кавказские танцы, а «дончихи-курсистки» устраивали богатый буфет со всякими станичными деликатесами.Свидетельством огромного уважения к женщинам-казачкам является указ атамана М.И. Платова после победы над Наполеоном и возвращения казаков на Дон. В Отечественную войну 1812 года на Дону была проведена полная мобилизация. В хуторах и станицах Дона остались только женщины, старики и дети. Казаки вернулись домой только через 2–3 года. Каково же было их удивление, что дома, хозяйство, дети – все было в полном порядке, никакого разора. Женщины взвалили на себя не только женскую, но и мужскую работу. Поэтому в своем указе Платов выразил сердечную благодарность казачьим женам за их труд, за самоотверженность, за терпение, за домовитость, за верность. И если донские казаки во время долгих походов снискали великую славу Войску Донскому, то трудолюбивые, домовитые казачки, наши бабки и прабабки, сохраняли и земли, и богатства нашим дедам. С самого раннего детства казачке внушали, что счастье в семье и детях, что она будет хранительницей домашнего очага, что на ней будет держаться не только хозяйство, но и станичная мораль и обычаи. «Потому и звалась она гордой казачкой, что велик был груз ответственности за все казачество, лежавший на ее плечах и носимый ею с достоинством».
Галина Астапенко, краевед, член Союза журналистов России
